1320

счастливо ль минула
ночь прошедшая.
Хродгар промолвил,
защита Скильдингов:
«Речь не о счастье!
– Вновь посетили
датчан печали:
мертв Эскхере, [87]
первый из братьев
в роду Ирменлафов,

1325

мудрый старейшина,
столп совета,
с кем мы конь о конь
скакали в сечах,
прикрыв друг друга,
рубили вепрей
на вражьих шлемах,
– да будет примером
каждому ратнику
слава Эскхере.

1330

Тварью грозной,
забредшей в Хеорот,
был убит он,
и я не знаю,
с поживой, жадная,
куда бежала,
в какое место.
На месть возмездием
она ответила,
на бой полночный,

1335

в котором с Гренделем
ты сквитался,
воздав за гибель
и долгострадание
народа нашего,
– недруг страшный
лишился жизни;
теперь явилась
ему на смену
эта зломыслая

1340

кровью выместить
смерть сыновнюю, —
так полагает
любой из героев,
скорбящих в сердце
о верном соратнике.
Смотри! Вот Эскхере
рука, что щедро
деяния добрые
для всех творила!

1345

Я слышал – старейшины
мне поведовали,
также и люди,
окрест живущие,
что им случалось
видеть воочию
двух на пустоши
воров крадущихся,
существ кромешных,
и будто бы первой —

1350

так им казалось
– тварь выступала
в обличий женском,
а следом – поганый
шел отверженец
тропой изгнанников,
муж, что огромней
любого смертного,
– народ издревле
нарек его Гренделем,

1355

но кем зачат он,
и чьи они чада,
и кто был их предком
из темных духов,
и где их жилище
– люди не знают;
по волчьим скалам, [88]
по обветренным кручам,
в тумане болотном
их путь неведом,

1360

и там, где стремнина
гремит в утесах,
поток подземный,
и там, где, излившись,
он топь образует
на низких землях;
сплетает корни
заиндевелая
темная чаща
над теми трясинами,

1365

где по ночам
объявляется чудо
огни болотные;
и даже мудрому
тот путь заказан;
порой бывает,
что житель пустошей,
гонимый сворой,
олень гордорогий,
спасая голову,

1370

стремится к лесу,
но, став на опушке,
он жизнь скорее
отдаст охотнику,
нежели ступит
в темные чащи,
страшное место! —
когда же буря
тлетворным ветром
дышит над водами,
вернуться

87

… мертв Эскхере… – Здесь, как и в эпизоде с Хандскио, мы узнаем имя погибшего лишь в самый последний момент.

вернуться

88

… по волчьим скалам… небо плачет. – Этот замечательный пейзаж (ср. еще ст. 1414—1416) и текстуально и по настроению имеет ряд параллелей, в том числе в «Энеиде» Вергилия и в древнеисландской «Саге о Греттире». Вполне возможно, у него действительно были какие-то литературные источники. Следует иметь в виду, что в древнегерманских памятниках пейзаж очень условен: чаще всего зима (причем детали почти дословно повторяются из одного сочинения в другое) или райский сад (тоже описанный в высшей степени стереотипно). Даже когда мы обнаруживаем, как кажется, элементы оригинального пейзажа, перед нами чаще всего не истинная картина природы. Так, одна из птиц говорит Сигурду: «К Гьюки ведут зеленые тропы» («Старшая Эдда», «Речи Фафнира», 41, 1-2; ср. «по дорогам зеленым» в «Песни о Риге», 1, 6), но «зеленый» означало не столько «покрытый травой», сколько «безопасный, приятный для путешествия», и в древнеанглийскои поэзии прямо говорится о зеленых дорогах к ангелам и о зеленом пути праведника. Однако, хотя и условный, пейзаж в «Беовульфе» не бесполезен для сюжета. Для древних германцев очень важно разделение всего сущего на две сферы: здесь и по ту сторону. Это разделение, отраженное и в эпосе, восходит к мифологическому взгляду на мир. Хотя потустороннее царство в «Беовульфе» начинается почти за порогом, оно отделено от жилищ людей хорошо видимой чертой. Не случайно Грендель с матерью живут в недоступном болоте, и олень скорее погибнет, чем будет искать в нем защиту. Для англосакса развернутое описание логова Гренделя – это прежде всего картина потустороннего царства и лишь потом пейзаж. Естественно, что опыт поэта был частично ограничен тем, что он видел вокруг, но едва ли разумно искать в «Беовульфе» отображение определенной местности, как иногда делалось: распространен взгляд, что Хеорот находился в Зеландии (разумеется, в датской!), где сейчас расположено местечко Лайре (Lejre, др. – исл. Hieidr-), и некоторым казалось, что они действительно узнают в лежащем около Лайре болоте жилище двух мрачных англосаксонских троллей.